Может, так и надо, что не переводятся люди, которые смотрят на всё происходящее с высоты liberté, égalité, fraternité…
Но на них самих, на этих людей, смотреть всё-таки бывает скучновато. Как на себя примерно.
Один из них пишет мне по старой памяти о том, что даже в США, где он давно обретается, "выродилось всё". "Всё" – то есть то, чем отличилась и что дала миру революционная Франция 200 лет назад. Не осталось, мол, и следа от liberté, égalité, fraternité. Бедные и богатые опять такие чужие друг другу, какими они были всегда. Вот вам и свобода… Те, кто в состоянии, диктуют свои дурацкие или опасные мнения и понятия тем, кто не способен иметь свои. Вот вам и равенство… Белые американцы такие же внутри себя расисты, как их предки. Вот вам и братство…
Общий его вывод: рождённая две с лишним сотни лет назад цивилизация была да сплыла.
Была, говорите? Ну-ну. Где же и когда она была? Что мы знаем об этих двух столетиях из доступных нам источников? Первый и самый бесспорный – художественная литература, сочинения лучших западных писателей. Второй – документы, среди которых выделим судебные и приравненные к ним: о бунтах и беспорядках всякого рода, особенно о том, как с ними боролись.
Было, говорят эти источники, всё, кроме настоящей свободы, настоящего равенства и настоящего братства.
Первое, что разглядели во французской революции впритык её видевшие лучшие друзья российской свободы, была гильотина, а не какое-то liberté, égalité, fraternité. Они так ужаснулись, что посмотреть дальше и глубже у них не получилось. Из гадкого настоящего они мгновенно перенеслись в прекрасное будущее, из жизни – в сказку. Это была сказка о социализме-коммунизме, который начнётся, конечно же, не с гильотины и завершится раем на Земле.
Революционные завоевания во Франции были к тому же так подправлены чистоганом (чем же ещё!), что люди, десятилетиями говорившие-кричавшие-вопившие, что от них, от этих завоеваний, ничего не осталось, могли показаться правыми… Если забыть хотя бы то, что розданные мужикам барские и церковные земли так у мужиков и остались.
Тем же чистоганом были подправлены и революционные завоевания в России ХХI века – и тоже так, что люди, говорящие-кричащие-вопящие, что от них, от этих завоеваний, ничего не осталось, могут казаться правыми… Если забыть хотя бы то, что вся враз переставшая быть ничейной ("социалистической") собственность продолжает оставаться частной если не с виду, то по существу. Иначе вокруг неё не было бы столько зависти, не вскипала бы страсть опять всё отнять и поделить. И стояли бы очереди за всем, что человек в каждый данный момент больше всего хотел бы купить без неё, без очереди.
Что нас, поздних советских людей вроде меня, особенно мучило, кроме того, что каждое неосторожно сказанное слово могло тебе обойтись дороже, чем хотелось бы? То, что твою страну – самую большую, самую богатую, самую счастливую в мире – кормят её главные враги-американцы. Последнюю четверть своего советского века империя прожила без прямого голода только потому, что проклятый мир капитализма, США в первую очередь, ежегодно поставлял ей столько хлеба, сколько в хороший год производила вся чернозёмная с ног до головы Украина. Для приёма безразмерных океанских сухогрузов с американским зерном был специально построен порт возле Одессы.
Когда я об этом и сейчас нет-нет, да и напомню за столом своим собутыльникам, и кто-нибудь из них, и не всегда старик, обязательно скажет: "Ну, не бесплатно же они нам возили это зерно", то в ответ я иной раз просто ору: "А ты хотел бы, чтобы американский хлебороб кормил тебя за красивые глаза – твои и твоей невесты?".
От каждой революции остаётся главное, ради чего она творила свои безобразия. Как, между прочим, и от войны
То же самое – когда сообщу, бывает, такую для них новость, что за десять лет славной сталинской индустриализации тот же мир проклятого капитализма, американского, в первую очередь, построил в СССР полторы тысячи заводов. Знаменитый Сталинградский тракторный, например, был весь, от первого до последнего винтика, сооружён в США, потом разобран и на сотне (!) кораблей доставлен на берег Волги. "А ты хотел, – говорю тому сыну отечества, который заметит, что всё это делалось не за так, – чтобы миллионы американских горняков, слесарей и плотников, монтёров и монтажников, токарей и сталеваров вкалывали на тебя бесплатно?".
Средний урожай зерновых в нынешней, послесоветской, России – больше 30 центнеров с гектара. В Украине – за 40. Таковы они, пусть уродливые – действительно уродливые! – российский и украинский капитализмы. Скажи мне кто-нибудь в последний советский год, что так будет, я бы неизлечимо поперхнулся той гадостью, которая тогда считалась водкой и за которой тоже приходилось давиться в очереди. На эти две страны приходится треть мирового экспорта пшеницы. Точнее, приходилась да нападения России на Украину.
В общем, жизнь вынуждает вымолвить то, что так не нравится нам, всегда разочарованным во всём: от каждой революции остаётся главное, ради чего она творила свои безобразия. Как, между прочим, и от войны.
Но о войне между прочим говорить нельзя.
Как будто о революции – можно…
Анатолий Стреляный – писатель и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
